В унисон - Тэсс Михевич

вкусы. Идентичность, взращенная на чужой идентичности, не имеет ценности. Вот из принципа возьми и прочитай эту мангу. Чтобы хоть немного снизить твое предубеждение, скажу, что я уже читала ее, просто не призналась в этом сразу. Там нет никакой любви.

Одним движением Мичи впечатала том манги Хидео в грудь, заставив его вздрогнуть от неожиданности. Не глядя больше на него, девушка прошла мимо и обратилась к стеллажам, стоящим поодаль слева.

Хидео вновь взглянул на обложку – на ней ровным счетом ничего не поменялось. Но теперь она вызывала совершенно другое ощущение, оно шло вразрез с прошлым. Теперь ее хотелось прочесть, чтобы все-таки узнать, кто из его друзей прав: скрупулезный Генджи или дерзкая Мичи?

Положив мангу на место, Хидео нагнал Хамаду, которая задумчиво бродила взглядом по полкам. Ряд симметричных томиков пестрил зелеными, красными, синими и черными всполохами, оттенки находились в жестоком конфликте, они резко контрастировали друг с другом и оттеняли менее выразительные цвета, придавая им новое прочтение.

– Мрачновато тут, – заметила Мичи, склонившись к нижнему ряду томов.

На свет она выудила нечто красно-черное, наводящее тревогу одним своим видом.

– Конечно, мрачновато, – пробормотал Хидео, сглатывая, – мы же в отделе ужасов.

– Забавно.

Она повертела в руках том манги, и Хидео внезапно вспомнил, что у него была такая дома. До инцидента с антиутопическим сжиганием литературы, не подходящей под материнский стандарт. Да, эта манга, испещренная выразительными спиралями, как дырами, в свое время нехило его напугала. Манга вообще редко доводила его до беспокойного состояния, но это был как раз случай, который Хидео мысленно внес в перечень исключений.

– Может, взять ее? Как думаешь? – Мичи вдруг повернулась к нему, стала заглядывать в глаза.

– Разве я могу решать? – с улыбкой спросил он.

– Правда, не можешь. Но все-таки? Ты читал ее?

– Да.

В ее глазах вновь спичкой вспыхнул интерес. Хидео мог бы поклясться, что видел в глубине ее зрачков дрожащее пламя.

– И как тебе?

– А не боишься, что испорчу впечатление?

Она оценила его подтрунивание косой ухмылкой. Хидео расслабился – такая обстановка, как сейчас, нравилась ему гораздо больше той, в которой они пребывали еще час назад.

– Не боюсь! – уверенно провозгласила Мичи, придирчиво задирая нос. – Я умею отделять личные впечатления от навязанных. Давай, рассказывай, как тебе.

Хидео улыбнулся в ответ, и внутри него что-то будто расцвело. Сердце, наверное.

– Я брал ее почитать пару лет назад, как сейчас помню – была ночь, шел дождь, я сидел в полумраке комнаты, рядом горела только настольная лампа, картинки плыли у меня перед глазами, и в итоге я проглотил весь том за несколько часов. Не мог уснуть всю ночь.

– Настолько она тебя испугала? – Мичи вздернула бровь.

– Нет, ты что! Я же не боюсь ничего. Просто было интересно, я не мог перестать возвращаться к прочитанным эпизодам.

В действительности Хидео не мог уснуть из-за натянутых после прочтения нервов. Он промучился до самого утра, раз за разом проклиная тот миг, когда решился взять «Спираль» в руки. Однако при Мичи он не смог сдержать игривого бахвальства.

Она посмотрела на него с сомнением, словно все то, что он сказал, было им только что выдумано. При этом губы Мичи не переставали растягиваться в милой улыбке, и Хидео стало как-то наплевать на то, поверила ли она ему или нет. Главное, что она улыбается.

– Тогда я возьму ее, – она пошла к кассе, в то время как Хидео нервно оглядывал полки с ужасами.

– Надо взять что-нибудь действительно стоящее, – шептал он себе под нос, осматривая темные обложки.

Наконец, одна из сотен книг была вытащена, и Хидео тоже подошел к кассе. Мичи выглядела очень довольной своей покупкой, она всячески вертела ее в руках и разглядывала, хотя в ее глазах уже давно не было интереса.

Хидео напрягало то обстоятельство, что она так безразлично закинула мангу в сумку и как будто забыла о том, что они побывали в этом магазине. А как же эйфория от покупки?

– С тобой очень весело, – сказала Мичи, притрагиваясь к плечу Хидео.

Их лица оказались в опасной близости. Мичи неотрывно смотрела на его губы, будто гипнотизировала их. Когда он попытался к ней приблизиться, перехватив блуждающую по плечу ладонь, ему на голову упала тяжелая наливная капля воды. Вздрогнув от неожиданности, Хидео отстранился и задрал голову.

Несколько крупных капель упали на нос и лоб, скатились к векам и губам, заставляя Хидео поежиться от холода.

– Дождь, – растерянно констатировал он, вытирая воду рукавом.

– Я же говорила, – с улыбкой произнесла Мичи, раскрывая красный зонт-трость. – Мне пора, видимо.

Уже сильно стемнело, и было самое время расходиться по домам. Романтичный момент был испорчен, сказать больше было нечего – все равно бы у них выходили либо нелепые оправдания, либо неловкие шутки. Молча Хидео довел Мичи до дома, не решаясь заговорить. Они так много друг другу уже сказали, теперь оба чувствовали, что одно лишнее слово все испортит. Эту тонкую грань нельзя было пока переступать.

Хидео на протяжении всей прогулки продолжал исподтишка рассматривать лицо Мичи, а та, в свою очередь, смотрела на затихающий город.

Дом у нее был достаточно далеко от школы, наверное, ей приходится очень рано вставать, чтобы успевать к первому уроку. Жила она в многоквартирном доме в приличном районе, где не было слышно шума трассы – настоящий рай.

– Кстати, – выдала вдруг она. – Заглянешь ко мне на чай? Познакомлю с сестрой.

Хидео совсем некстати вспомнил тот ее разговор, когда она говорила, что хочет показать Хидео свои черепа. Что-то неприятно зашевелилось в груди.

– Ох, это так неожиданно. – Он настолько был сконфужен, что отвернулся, пытаясь скрыть румянец. – Но боюсь, что не смогу. Мама попросила меня быть дома пораньше.

Мичи закивала головой, как будто понимала, о чем речь.

– Хорошо, – сказала она с улыбкой. – Тогда, до завтра!

И, приложив немного усилий к складыванию зонта, Мичи направилась к дому. Хидео проконтролировал, чтобы она благополучно зашла в подъезд.

Потом, пиная камешки и вновь возвращаясь мыслями в только что пережитый день, Хидео поплелся домой. К тому моменту, как он пришел, начался настоящий ливень, и он вымок весь до нитки – насквозь промокло даже нижнее белье, а в ботинках неприятно хлюпала холодная дождевая вода. Поднялся ветер, и стало очень холодно. Теплые сумерки, плавно перетекшие в вечер, не шли ни в какое сравнение с буйством ночи, ворвавшейся в мир.

Дома Хидео первым делом выпил самый крепкий чай, какой вообще был у них в доме. Мельком он подумал о том, как